Невель. Справочник. Всё о Невеле

На дальних широтах…

Автор: Зайнуллина Алена, 10 класс МОУ СОШ №1
Руководитель: Нечаева Т. А., зам. Директора МОУ СОШ №1 по ВР
2012 год

«…Сооружение утыкано непонятными
антеннами.
Они штопорами вкручивались в небо,
крестили вокруг крестами,
с топа мачты торчали огромные раструбы,
десятки штырей покачивались
над настройками, как бамбук…»
В. Конецкий

12 апреля 2012 года Россия отметила 51 год со дня первого полета человека в космос. Это поистине великое событие не только для России, но и для всего человечества. Оно не может остаться незамеченным. Но кроме космонавтов и людей, обслуживающих космические станции, существует большое количество лиц, которые смогли осуществлять различную деятельность для полетов в космос. Большую роль в этом сыграли наземные и морские службы. Наша работа называется «На дальних широтах» и посвящена кораблю космического флота «Невель».

В декабре 2010 года от Региональной общественной организации «Содружество Морского и Космического флотов» и Совета ветеранов НИС «Невель» в лице Ключникова Владимира Николаевича поступило предложение о сотрудничестве и сохранении памяти о корабле, который носил имя нашего города.

Отслеживая материалы о научно-исследовательском судне «Невель», мы связались с Ключниковым Владимиром Николаевичем, который руководил последней экспедицией на судне, Павленковой Евгенией Владимировной, пресс-секретарем РОО «Содружество Морского и Космического флота», членами экипажа.

Судьба корабля, носившего имя «Невель», типична и необычна одновременно. Был он создан в легендарные 60-е годы, из которых пришли к нам слова: оттепель, целина, стройотряд, спутник… Наша страна, которая называлась тогда СССР (Союз Советских Социалистических Республик), активно строилась, осваивала новые земли, делала первые шаги в космос. Именно эти необыкновенные события и определили жизненный путь и морские дороги корабля.

В 1967 году «Невель» сошёл со стапелей Ленинградского судостроительного завода имени Жданова. Основная номенклатура продукции завода включала в себя боевые подводные корабли и коммерческие суда различного назначения. В 60-е годы XX века верфь обладала большим опытом строительства крейсеров, эскадренных миноносцев, тральщиков, противолодочных и сторожевых кораблей.

Был тогда «Невель» скромным лесовозом. Хотя возить лес для великих строек страны судну пришлось недолго. Совершив всего один рейс, судно вернулось в Ленинград для переоборудования. Судьба приготовила «Невелю» более высокий жребий, сделав его участником космической программы, а точнее, одним из пионеров космического флота.

Что же собой представлял этот флот и для чего был нужен? Первые космические аппараты, запущенные с космодромов нашей страны, нуждались в непрерывной связи с наземными службами. Хорошо, когда корабль пролетал над территорией Союза. Там его поддерживали наземные контрольно-измерительные комплексы. А что делать, когда полёт проходит над чужими странами или океанами? Как получать информацию о прохождении полёта, как поддерживать голосовую связь с космонавтами? Как обеспечить сложнейший и опаснейший этап полёта — посадку? Для решения этих и других технических задач и был создан Морской космический комплекс связи или СКИ ОМЭР АН СССР (Служба космических Исследований Отдела Морских Экспедиционных Работ Академии Наук СССР).

Космические программы СССР и США, соперников на земле и в космосе, были засекреченными: кроме мирных целей имелись ещё и военные… Поэтому в обеих странах министерства обороны принимали в освоении космоса непосредственное участие. Вот и наш флот имел две головы: командиром Морского космического комплекса стал капитан первого ранга Безбородов Виталий Георгиевич, а начальником отдела в Академии Наук СССР — легендарный исследователь арктического севера, Папанин Иван Дмитриевич, доктор географических наук, дважды Герой Советского Союза.

Космический флот СССР «официально» появился в океанских просторах с 18 июня 1967 года. Засекреченная Лунная программа СССР стимулировала рождение этого флота и сделала его деятельность «полулегальной». Под вымпелом АН СССР и советским флагом Министерство Обороны СССР получило возможность иметь плавучие измерительные пункты в любой точке Мирового океана.

Пока в конструкторских бюро учёные и корабелы думали над созданием ещё небывалых в истории кораблей связи, объёмы работ по исследованию космоса росли, а посему параллельно со строительством научных гигантов, было решено переоборудовать имеющиеся плавсредства.

На первом этапе морских экспедиций в трюмы больших кораблей установили обычную наземную аппаратуру. Это были сухогрузы «Краснодар», «Ворошилов», «Долинск», танкер «Аксай». Именно им выпала честь обеспечивать связь с космонавтом №1: Юрием Алексеевичем Гагариным. Нелёгким это было делом: мешала сильная качка, корабли не имели кондиционеров, в жару раскалялись, трудно было и приборам, и людям… И всё же члены экспедиции с честью справились с заданием и обеспечили благополучное завершение первого в мире полёта человека в космос.

Второй этап создания Морского Космического флота был связан с Лунной программой СССР. Для её реализации было решено полностью переоборудовать океанские корабли и установить на них специальную, приспособленную к морским условиям аппаратуру. Выбор пал на семь лесовозов со скромными русскими именами: «Боровичи», «Невель», «Мордовец», «Кегостров»… Наших героев собирала в космическое будущее можно сказать вся страна. В Москве и Тбилиси делали различную электронику, в Подольске — антенные системы, в Ижевске — телеметрическое оборудование и т. д. А вот станции телефонной внутренней связи для кораблей изготавливали… в городе Невель на заводе «Металлист». Большая ответственность и нагрузка выпала на долю конструкторского бюро «Балтсудопроект» и судостроительного завода им. Жданова. В КБ работали над улучшением мореходных качеств корабля, а на верфи задумки учёных воплощались в жизнь. Ленинградские корабелы трудились в несколько смен, и уже в июне 1967 года преображённый «Невель» поднял бело-голубой вымпел Академии Наук СССР, и в составе Морского Космического флота вышел в океанские просторы.

Кораблю предстояли долгие автономные плавания с редкими заходами в порт, поэтому после реконструкции корабля увеличились в размерах его танки (место содержания горючего). Высокая автономность позволяла судну не прерывать программу сеансов связи, не тратить время на переходы из района работы в порт для пополнения судовых запасов и исключала ненужные потери времени.

План работы экспедиции разрабатывался задолго до выхода в рейс. После выхода из Санкт-Петербурга НИС «Невель» всегда заходил в какой-либо порт Европы или на Канарские острова, далее двигался в первую точку работ, обычно это была Центральная или Южная Атлантика, а иногда Индийский и Тихий океаны. Во время перехода шла каждодневная подготовка всего экспедиционного оборудования к выполнению работы. В разговоре с Ключниковым В. Н. мы узнали, что перерыв делался только на праздник «Нептуна», во время которого всех, кто впервые пересекал экватор, «посвящали» в моряки с выдачей соответствующего диплома. Придя в точку работ, корабль «ложился в дрейф». После окончания сеанса связи судно шло в следующую заданную точку Мирового океана или на заход в ближайший иностранный порт для пополнения запасов продуктов, воды, топлива и отдыха членов экипажа и экспедиции. И пока город Невель спокойно стоял среди рек и озёр, строился и хорошел, понемногу расширяя свои границы, его тёзка прошёл в океанах более 800 тысяч миль. Его вымпел развевался на рейде многих портов мира. Принимали «Невель» везде с уважением, хотя иногда в зарубежной прессе и появлялись заметки о «корабле-шпионе». Владимир Николаевич сказал, что экипаж занимался исключительно обеспечением связи с нашими космическими аппаратами. «Невель» достойно нёс флаг державы и вымпел Академии Наук СССР.

Итак, обновлённый «Невель» вышел из Ленинграда в свою первую экспедицию. На его борту располагались 12 лабораторий, 3 радиотелеметрические станции, станция космической связи, аппаратура единого времени, приёмно-передающий радиоцентр. В 1982 году на «Невеле» была установлена аппаратура космической навигации «Шлюз». И все эти агрегаты требовали своей «пищи» — большого количества электроэнергии. Электроустановки корабля могли бы обеспечить жизнедеятельность небольшого посёлка. Необычным был и профессиональный состав научно-исследовательского судна. Под руководством начальника экспедиции на «Невеле» трудилось 34 высококлассных специалиста, обеспечивающих связь с космическими объектами.

Руководителем первого экспедиционного рейса был Борис Александрович Самойлов, который написал о первом рейсе «Невеля» в документальной повести «Белые селены»: «…В рейс вышли из Ленинграда 10 мая 1967 года. Предписано было всем «Селенам» следовать на рейд Балтийска и ждать официального решения вопроса о нашем статусе. А в первом рейсе хватило и смешного, и полезного, и интересного.

Невозможно забыть прибытие на борт перед самым выходом в рейс лихого лейтенанта-крузенштерновца Ванюши Комарькова со своими связистами. Ильич (старпом) и Григорьевич (зам. начальника экспедиции) лопались от хохота, когда докладывали мне о прибытии этой команды. Я долго не мог врубиться, о чем идет речь, даже орать на них начал. Ну а потом сам был участником сего «исторического действа». Оказалось, связисты, не знавшие о специфике нашего засекреченного судна, явились при полной форме и выстроились на причале для доклада.

…К концу рейса удалось сплотить коллектив, достаточно неплохо изучить аппаратуру, отработать взаимодействие, но главное, стать единой командой».

Экспедиционные рейсы судно «Невель» совершало часто: семь- девять месяцев в море, два-четыре месяца на суше. Вот что вспоминает Б.А.Самойлов о втором рейсе корабля: «… В рейс вышли 23 марта 1968 года. Уходили в караване.

Первый этап этого длинного рейса прошел в до чертиков знакомом Гвинейском заливе, потом работали в Индийском океане, за ним была Атлантика… В Атлантике получили радиограмму: «Готовьте ящик. Надо встретиться, так как уходим в другой район». Встретились, спустили бот. На «Морже» нас торжественно отвели к счастливой маме — Терезе, кормящей шестерых псинок. «Нашего» узнали сразу: самый шустрый! Кормить такого малыша было непросто, но я справился. Так и добавилась команда «Невеля» еще одним мореманом — Пижоном. Пижон предсказывал шторм за два-три дня: нос у него становился горячим, сам он забирался в щель и «расклинивался», чтобы при качке не бросало туда-сюда…

…Работа с лунной программой привела нас в Антарктику. Были мы в этом районе трижды, высаживались на острове Кергелен. Французские полярники принимали нас хорошо, но из-за сильных штормов мы были вынуждены сняться с якоря и уйти. День Военно-Морского флота отмечали уже на ставшем почти родным Маврикии… Занимаясь ответственным сверхновым делом, не забывали мы и старые морские традиции. Пересекая экватор, чествовали Нептуна, принимали новичков в семью мореплавателей. Этот праздник на всех наших кораблях проходил весело, с выдумкой, с участием корабельных артистов…»

А вот что узнаем мы из дневниковых записей членов экипажа второго рейса научной экспедиции:

«14.01.69 г. Сегодня пошел «Союз-4» с Шаталовым В. Л. Кто следующий?

15.01.69 г. Эту ночь спать не придется, так теперь уж, наверное, до 18-го. Дали готовность на 16 виток. Целеуказания дали открытым текстом (без предупреждения), не понятно что за время — скорей всего это на 17 виток. Похоже на то. На всякий случай пересчитал, наметил курс судна. Парней не бужу. Не спят два Сереги: Прусаков и Титов. «Бамбуки» включены.

19.01.69 г. Ну вот и отработали по «Союзам». 17-го посадили «Союз-4». Садился на нашем 48 витке. Нашу работу оценили на «хорошо». Был казус — основную команду мы задержали, так как два дешифровщика дали разное время прохождения. Оперативно разобрались: Сычев выдал правильно, ошибся Тусеев. Но время было упущено.

20.01.69 г. Трудно объяснить в двух словах усталость дальнего рейса. Усталость длительного ожидания и неопределенность вызывают духовное отупление. Трудно человеку заставить себя заниматься чем-то конкретным. Если это не подстегивается завтрашним днем. Это видно на всех: и на старых, и на молодых. В общем-то, все закономерно… На берегу человек запросто находит смену занятий, обстановки и возможность встряхнуться. В океане — в длительном рейсе — это сложней, причем все проблемы видятся в увеличенном виде. Ограниченное пространство, ограниченный круг лиц, невозможность не встретиться с неприятным для тебя лицом, повторяющиеся байки, однообразие пейзажа за бортом… Безусловно, рейс больше шести месяцев — это уже ненормально, для среднего человека это уже сверхтяжело! Нам, экспедиции, по сравнению с экипажем легче: это наша работа, это ради этой работы и рейс, успех которого, в первую очередь, зависит от нас. Ответственность? Да! Чем она выше, тем выше человек, ответственность — это не нечто, налагаемое только производственными обязанностями. Все гораздо глубже. У Экзюпери есть такие слова: «Быть человеком — это чувствовать свою ответственность. Гордиться каждой победой, одержанной товарищами. Сознавать, что кладя свой кирпич, и ты помогаешь строить мир…» Да!… Еще пара месяцев и можно переквалифицироваться в… философы. Сказывается, сказывается длительность рейса: недаром к году подбираемся…»

Капитану корабля подчинялся экипаж, управляющий кораблём: 46 человек, все отличные моряки, знающие и любящие своё дело. И вот тут-то «Невелю» повезло больше всех своих собратьев.

В один из рейсов вторым помощником капитана был назначен Виктор Конецкий, который был не только опытным штурманом, но и замечательным писателем-маринистом. Вот как увидел он место своей новой службы: «… я попадал в эпицентр мировой научно-технической революции. У причала с магическим номером „33“ теплохода „Невель“ ещё не было, хотя в кадрах уверяли, что он там перетёр в пыль и муку швартовы, ожидая меня. …Слева виднелись низкие причалы Кривой дамбы, впереди плыл в июньской дымке Лесной мол, правее уводил в узкие просторы Финского залива Морской канал. За Кривой дамбой медленно двигалось странное сооружение — океанский теплоход „Невель“. Сооружение было утыкано непонятными антеннами. Они штопорами вкручивались в небо, крестили вокруг крестами, с топа мачты торчали огромные раструбы, десятки штырей покачивались над надстройками, как бамбук. Так выглядела моя очередная судьба на ближайшие девять месяцев… Долго мучился я тем, где и когда видел нечто похожее на „Невель“. Оказалось, он напоминает мне сумасшедшие рисунки раннего Сальвадора Дали. Только его гениальный и воспалённый глаз мог ещё до начала космической эры увидеть немыслимые конструкции современных антенн».

Для членов экспедиции все эти «фантастические украшения» воплощали в себе новейшие достижения отечественной науки. На «Невеле» было установлено 40 антенн всех назначений и типов. Директорные антенны помогали принимать телеметрическую информацию. Спиральные антенны обслуживали станцию космической связи и обеспечивали двухстороннюю радиосвязь между НИС и космонавтами. Связь с землёй осуществлялась с помощью штыревых и широкодиапазонной дискоконусной антенны. Представьте себе эту картину: небольшой корабль, затерявшийся в океане, ловит сигналы космического аппарата, летящего в бесконечном космическом пространстве, и передаёт полученную информацию в далёкую Москву, в Центр управления полётами.

Для работы экспедиции и экипажа на «Невеле» были созданы вполне комфортные условия обитаемости. Члены экипажа и экспедиции размещались в 30 одноместных и 29 двухместных каютах. В тропиках работала система кондиционирования воздуха в каютах и лабораториях. Для отдыха и досуга каждый мог выбрать место по душе: библиотеку или салон отдыха, спортивный зал или открытый плавательный бассейн. Кают-компания была рассчитана на 20 мест, столовая — на 26 мест. Медицинский блок включал в себя амбулаторию, операционную, лазарет, зубоврачебный кабинет. Любители самодеятельности в праздничные дни или во время захода в иностранные порты организовывали концерты, викторины и игры, разыгрывали небольшие театральные пьески; ну а поклонники спорта проводили соревнования по футболу, волейболу, баскетболу, настольному теннису, стрельбе из пневматической винтовки.

Начальником 23-ей, последней экспедиции НИС «Невель», был Владимир Николаевич Ключников, Председатель Совета ветеранов НИС «Невель». Владимир Николаевич вспоминает, что годы и мили экспедиций были наполнены нелёгкой, но захватывающе интересной работой. Космос непредсказуем, тем более, когда делаются первые шаги в его освоении.

Также Владимир Николаевич рассказал и о том, что в рейсах случалось и немало курьёзов: «При входе в Суэцкий канал на борт корабля поднимаются кроме лоцмана и агента человек 10 швартовщиков. Им необходимо создать условия для выполнения работ: обеспечить питанием, помещениями для размещения и прочее. На весь период движения по Суэцкому каналу задача экипажа и экспедиции проконтролировать передвижения швартовщиков по кораблю, т.к. они умеют ловко открутить, обломать любые медные и латунные детали. Например, стоя голыми ногами на палубе и как бы смотря вдаль, очень ловко пяткой швартовщик мог выкрутить из стальной палубы резьбовую латунную заглушку, которую даже специальным ключом матросы выкручивают с некоторым усилием. Разместили швартовщиков в спортзале, постелили им матрацы, выставили вахту перед дверью. Через некоторое время вахта докладывает на мостик, что чует запах горелого из спортзала. Старший механик „пулей“ летит туда, и видит, что швартовщики достали из своих мешков керосинки, продукты и приступили к приготовлению пищи возле переборки, граничащей с топливными танками!!!»

В перерывах между работами подавляющее большинство «невельчан» занималось морской рыбалкой. Город Невель тоже славится умелыми рыбаками, великолепными озёрами и реками, поэтому о морской рыбалке. Ключников В. Н. рассказывает очень много: «У каждого места свои особенности, многие члены экспедиции уже ждали встречи с ними. В тихой бухте на Кубе — это ныряние с маской и ластами, ловля омаров, доставание морских звёзд и раковин каракол. На побережье острова Маврикий  и в Красном море — ныряние за кораллами. Самое увлекательное — это ловля тунца, макрели, пеламиды, кальмаров и, конечно, процесс ловли акул. Для того, чтобы поймать такую рыбу, нужны специальные приспособления, навыки и умение, но это очень интересное занятие. Во время ловли различной рыбы на банке (плоской поверхности скалы, поднимающейся к поверхности океана; глубина до её поверхности 10—20 метров) чувствуешь, что поймал крупный экземпляр, тащишь его к поверхности, но вдруг мелькнёт в глубине тень, и сила сопротивления рыбы ослабевает. На поверхность вынимаешь только голову, а тело рыбы обрезано как бритвой. Это барракуда, стремительный хищник, весьма похожий на наших щук. Она всегда охотится на банках. Когда ныряешь с маской,  присутствие барракуд всегда чувствуешь. Ощущение не из приятных, когда за тобой со стороны наблюдает рыба длиной метр с плотным рядом больших и острых зубов. Правда, надо сказать, что случаи нападения их на человека не известны… Рыбалка для моряков и членов экспедиции была и отдыхом, и средством психологической разгрузки. Экспедиции „Невеля“ длились по 9—11 месяцев. Сильнейшее напряжение ответственных сеансов связи, напряжённый ритм подготовки к ним, разлука с близкими, — всё это сказывалось на настроении и здоровье экипажа. Ведь НИСы не могут подчас даже свободно выбирать свой курс во время сеанса связи, не могут облегчить себе плавание при волнении моря: курс жёстко определяется задачами сеанса, направлением трассы, полёта и углами обзора корабельных антенн. Шторм ли, слепой туман, сильный ветер, в любое время года и любую погоду корабли связи должны выполнять свою задачу».

В целом прослужил Владимир Николаевич Ключников на «Невеле» больше 7 лет, в 1988 году начальником экспедиции сходил вместе с ним в последний 23-ий рейс… Владимир Николаевич вспоминает, что было обидно и больно видеть, как сворачивается грандиозная космическая программа переставшего существовать Советского Союза.

Многое утрачено навсегда. Сейчас в нашей стране больше уделяют внимание исследованиям космоса. Более совершенные средства связи позволяют обходиться без кораблей. Возможно, космический флот ещё возродится, но, наверняка, уже совершенно в другом виде. Я думаю, что корабли будут многоцелевыми, на них будут находиться лаборатории самых разнообразных ведомств, чтобы они, в промежутках между основными космическими сеансами, могли выполнять работы по изучению земного магнетизма, свойств водной и воздушной среды, проводить многочисленные эксперименты, требующие океанских условий… Не лишними на таком корабле были бы каюты для писателей и поэтов, программистов и конструкторов, художников и фотохудожников, которые, при простейшей подготовке и личном желании могли бы также выполнять вспомогательные работы по программам находящихся на корабле ведомств. Судовой врач мог бы вести научную работу от Академии Медицинских Наук. Одним словом, после серьёзных исследований и консультаций с многочисленными заинтересованными ведомствами, необходимо создать флот совершенно нового типа с самыми разнообразными возможностями. Для выполнения основной работы по космосу и для прочих научных работ будет нужно создать многофункциональные перестраиваемые лаборатории-трансформеры. При таком подходе любой корабль, предлагаемой структуры и конструкции, будет нужен в океане много десятилетий, а его многофункциональная эксплуатация создаст множество предпосылок к совершенствованию следующих поколений кораблей.

НИС «Невель» честно нёс свою космическую вахту: с 1967 года по 1989 год он совершил 23 рейса, 23 экспедиции. За это время он поддерживал связь и обеспечивал приём телеметрической информации с самыми различными космическими аппаратами. Среди космических аппаратов, чей полёт в своей зоне контролировал «Невель» были орбитальные и межпланетные станции «Салют» и «Мир», пилотируемые и грузовые транспортные корабли, в том числе «Восходы» и «Союзы», космические аппараты «Луна», «Марс», «Венера», стационарные и другие спутники: «Молнии», «Метеоры», «Экраны» и др. «Невельчане» выходили на связь более чем с 40 космонавтами. Среди них дважды Герой Советского Союза Георгий Береговой и Григорий Гречко, женщина-космонавт Светлана Савицкая, учёный и конструктор Валентин Лебедев, рекордсмен мира по пребыванию в космосе Сергей Крикалёв, граждане других стран и многие, многие другие, кому экспедиция «Невеля» помогла осуществлять полёт в космос и мягкую посадку на Земле.

Конечно, «Невель» не единолично выполнял такие сложные задания. В состав Морского Космического флота входили 27 кораблей, воплотивших в себе лучшие достижения отечественной науки и техники.

Шло время, годы перестройки не лучшим образом отразились на судьбе отечественной космонавтики. СКИ ОМЭР АН СССР в середине 90-х годов был расформирован. Корабли космического флота ушли в историю. Из 27 научно-исследовательских судов остался один. Это НИС «Космонавт Виктор Пацаев», который постоянно находится в г. Калининград. На нём продолжает работать телеметрическая аппаратура в интересах космического агентства России, а также расположены экспозиции Музея Мирового океана. А наш «Невель» и другие корабли космического флота стали достоянием истории, хранить которую должны мы все вместе.

В своей работе мы попытались проследить судьбу одного из научно-исследовательских судов «Невель», опираясь на воспоминая членов экипажа и руководителей экспедиций. Сегодня уходят в прошлое технические достижения прошлого века, и это закономерно. Но наша задача помнить о том, что, на первый взгляд, незаметная работа принесла столько пользы нашей стране — объединила работу двух флотов: Морского и Космического.

До сих пор продолжается тесное сотрудничество ветеранов НИС «Невель», которые с трепетом вспоминают работу на судне.

Используемые ресурсы:

1. Александров А. «Невель» в Атлантике, газета «Красное знамя» от 19.08.1972г.
2. Конецкий В. Морские сны, Лениздат, 1976
3. Переписка с председателем Совета ветеранов НИС «Невель» Ключниковым В. Н. и пресс-секретарем РОО «Содружество морского и космического флотов Павленковой Е. В.
4. Самойлов Б. А. «Белые селены», Лениздат, 1984.