Материалы о культурной жизни. Невель 1918 - 1924 годы. | Невель. Справочник. Всё о Невеле

Материалы о культурной жизни. Невель 1918 – 1924 годы.

По документам Государственного архива Витебской области

Материалы о культурной жизни в Витебской губернии первых десятилетий века можно найти в фонде Отдела народного образования Исполнительного комитета Витебского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (Витебского губоно), в структуру которого, помимо подотделов, связанных с образованием, входил также внешкольный подотдел с секциями: музыкальной, художественной, кинематографической, охраны памятников старины и искусства, библиотечный; подотдел литературы и издательств, подотдел нацменьшинств с еврейской, польской и латышской секциями. Отдел издавал журнал «Искусство и педагогика». В фонде хранятся дела за период с 1918 по 1924 годы. Отделу народного образования губернии были подчинены 1 496 школ, 83 детских дома и детских сада, 6 учреждений правовой защиты, 4 практических института, 12 техникумов, 16 профтехшкол, 469 ликпунктов, школ для взрослых, библиотек, клубов, народных домов, изб-читален и совпартшкол. Архивные документы свидетельствуют о том, что в этот период губернское руководство прикладывало немало усилий для развития образования и культуры в соответствии с духом времени и «задачами социалистического строительства». Сквозь груду постановлений, приказов, циркуляров, распоряжений Наркомата просвещения РСФСР, губоно, протоколов, отчетов и материалов губернских съездов и совещаний по народному образованию можно уловить искреннее желание многих сотрудников губоно и работников просвещения внедрить образование и культуру, в том числе и дать жителям возможность обучаться не только на русском, но и на родном языке.

Государственный архив Витебской области

Из отчетов, регулярно предоставлявшихся в губоно и губернское статистическое бюро, следует, что воспитание в дошкольных учреждениях, обучение в школах и работа во внешкольных учреждениях в этот период велись преимущественно на русском языке. Языком делопроизводства также был русский.
Однако архивные материалы содержат также сведения о том, что в губернии в те года имелись и школы так называемых национальных меньшинств, где обучение велось и на других, кроме русского, языках. Сведения, поступавшие тогда в губстатбюро, в связи с гражданской войной не были полными, поскольку часть уездов не контролировалась советской властью. На 1 января 1921 г. имеются сведения по 8 уездам: из 1 686 школ 40 являлись школами национальных меньшинств, где обучалось около 4 тыс. чел. В основном это были начальные школы 1-й ступени, большую часть которых составляли еврейские и польские школы, однако были и латышские и одна эстонская школы¹. В Невеле имелось 2 еврейские школы 1-й ступени (из 8 городских), еврейские вечерние курсы, еврейский детский клуб, еврейский драматический кружок и еврейская библиотека².
Вопрос об обучении в школах на белорусском языке только ставился в те года, лишь к концу 20-х годов белорусский язык был введен в школьное обучение.
Как можно заключить из архивных материалов, работа школ национальных меньшинств встречала много препятствий как в силу общих, объективных трудностей времени, так и в силу отсутствия учителей для этих школ. Наиболее отлажено было преподавание в еврейских школах, видимо, в силу традиции, поскольку эти школы существовали давно, однако и здесь имелись свои проблемы. Приведем выдержки из протокола заседания 9-го Витебского губернского съезда заведующих отделениями и инспекторов по народному образованию уездных исполкомов от 28 августа — 1 сентября 1923 г., посвященного вопросу о работе школ национальных меньшинств. В своем докладе председатель секции национальных меньшинств Глезина отмечала, что школы национальных меньшинств не располагают инвентарем, помещениями и абсолютно не имеют руководителей в отличие от общих школ, которые обеспечены учителями. Учителей для национальных школ готовит только еврейский педтехникум, ни польского, ни латышского педтехникумов нет. «<…> Учреждения нацмен с большим трудом выжимают платность: состав учащихся — рабочие и деклассированный элемент. Самый бедный элемент». (Обучение в школах было платным на основе договоров с населением, хотя такие договоры заключались с трудом, например, в Невельском уезде в 1921 г. было заключено всего 23 договора, по которым в зиму за ребенка вносилась небольшая сумма — 5-8 рублей³.) Выступившие в прениях участники съезда отметили и тенденцию к переходу на русский язык обучения. Было, например, сказано, что «в последнее время замечается большой отлив учащихся еврейских школ в общие. По имеющимся сведениям, евсекция стремится ставить препоны данному движению. Этого не следует делать. Навязывать той или иной группе определенного языка не нужно». Образование еврейских детей вызывало тревогу руководства наробраза и по идеологическим причинам, об этом также говорили участники съезда: «В хедерах обучается большое число детей, что пагубно отражается на пролетарском населении <…> За отсутствием еврейских культурно-просветительских учреждений сильно влияние мелкого буржуа на еврейские массы <…> Неудача просвещения среди еврейских масс объясняется большой инертностью их <…> нет соответствующих работников, отсюда такое печальное явление, как бегство учащихся из имеющихся еврейских школ» ⁴.
В 1919 г. губоно приступил к обследованию внешкольных учреждений. По Невельскому уезду на 1 июля 1919 г. насчитывалось 44 библиотеки, 15 народных домов, 221 изба-читальня, 2 школьных музея, 6 курсов для взрослых, 1 кинематограф, 2 оркестра, 1 сборно-любительская труппа. Работу этих учреждений обеспечивало 27 так называемых внешкольных работников. Кроме того, в городе имелась музыкальная школа, курсы хорового пения, вечерние курсы бухгалтерства и счетоводства, вечерние рабочие курсы при Союзе коммунистической молодежи, художественная студия эстетики (для детей от 8 до 17 лет), вечерние курсы французского языка, курсы актерского искусства, вечерние курсы грамоты для обучения неграмотных работниц, курсы рисования и живописи, — всюду на них занятия проводились на русском языке. Существовали также и еврейские вечерние курсы на идиш, их посещало 225 учащихся, преподавание вело 7 человек.
В том же 1919 г. было создано 4 научных кружка. В деле нет пояснений, развернутого плана и отчетов о их работе, дается лишь перечень:
Кружок для основных положений наук.

М.И. Каган

Кружок «Введение в философию» (Зеленая ул., д. 5, М. Каган).
Кружок по изучению «Критики чистого разума» Канта.
Кружок для изучения экспериментальной педагогики⁵.
Можно догадаться, что в столь конспективном виде отражена деятельность Невельского научного общества.
Несмотря на многочисленные отчеты о «внедрении» культуры, открытии культурных и образовательных «точек», в реальности работа всех этих учреждений зачастую значилась лишь на бумаге, так как была затруднена в силу объективных в ту пору трудностей. Имеются документальные свидетельства, рисующие более реальную картину развития культуры и образования в уездной провинции. Так, в отчете Невельского экономического совещания за 1921 г отмечается, что многие школы, особенно в волостях, не функционируют в связи с непригодностью школьных помещений. Не хватает учебников, продуктов питания. Библиотеки, особенно волостные, слабо снабжены книгами. Губернский инспектор В. С. Цевелев в своем докладе о командировке в Невельский уезд от 2 мая 1923 г. также сообщает о нехватке приспособленных для школ помещений, поскольку многие школьные здания заняты военными частями, не хватает парт, наглядных пособий, приборов и реактивов для уроков химии, учебников и книг в библиотеках. Отмечается большой недостаток хороших педагогов в городе, занятия ведутся в 2-3 смены, зимой значительно уменьшается число учащихся, поскольку в школьных помещениях очень холодно; жалованье учителям постоянно задерживается.

В школе 2-й ступени в четырех выпускных классах, отмечает инспектор, «общее развитие учащихся низкое, программа далеко не пройдена, на заседании Педагогического совета школы <… > решено задержать на год все 4 выпускные группы. Объясняется все это тем, что в прошлом школа представляла полнейший хаос <… > Учащие манкировали занятиями, учащиеся сами пропускали уроки, в школе шло воровство, дебоширство». Отмечены и успехи: «<…> лучшее в Невеле — это дошкольное учреждение <Еврейский детский сад. — Г. Н> и Совпартшкола. В них видна работа и есть достижение, а в Совпартшколе это достижение значительно <…> Многие поступили в школу едва умеющие читать, писать и считать, теперь же все они свободно излагают на бумаге свои мысли и так делают доклады, что могут позавидовать партийные товарищи». В детском саду «Все дети еврейские и работа ведется на еврейском языке»⁶. Отмечено, что во второй еврейской школе 1 ступени в младших классах преподавание также ведется на еврейском языке, в старших классах — на русском.
Конечно, большое значение в то время придавалось идеологическому воспитанию и политическому просвещению, однако реально дело в агитпунктах и других учреждениях подобного профиля обстояло еще хуже, чем в школах. Доходило даже до курьезов: «С политпросветработой в уезде обстоит плохо. Можно сказать, что работы до сего времени почти не велось. Из числящихся по уезду [нрзб.] читальни, кое-как работали, как это видно из прилагаемого протокола совещания заведующими избами-читальнями, лишь 2-3, остальные лишь числились на бумаге и никакой работы в них не велось. Были даже такие курьезы, как в Урицкой волости, где читальней заведовал поп. Объясняется это тем, что в политпросвете не было постоянного работника» ⁷.
Приведем также выдержки из отчета Уездного экономического совещания (1 июля – 1 октября 1921 г.), содержащие данные о состоянии культурной работы в Невельском уезде:
«Постоянно издается (в г. Невеле) лишь газета „Молот” — орган Невельского исполкома и парткома, тираж — 2 тыс. экземпляров, выходит 3 раза в неделю, но за последние месяцы в сил) целого ряда технических и других причин удается выпускать газету один-два раза в неделю. Кроме газеты отделением Роста выпускаются листовки, воззвания, обращения, приуроченные к различным кампаниям.

ПРИМЕЧАНИЯ