Конфессиональные отношения в Великом княжестве Литовском

Нина Николаевна Коноплева

 На польском сейме 1620 г. депутат от Волыни Лаврентий Древинский так описывал  положение православных западноруссов: «Уже в больших городах церкви запечатаны, церковные именияН.Н. Коноплева Чернецово Невельский район фото расхищены, в монастырях нет монахов, там скот запирают. Дети мрут без крещения, покойников выносят без погребения, как падаль; мужья с женами живут без благословения; народ умирает без причащения. Так делается в Могилеве, Орше, Минске. Во Львове неуниат не может к цеху приписаться; к больному со Святыми Тайнами идти нельзя. В Вильне тело православного покойника нужно вывозить в те только ворота, в которые из города вывозят разные нечистоты. Двадцать лет на каждом сейме мы молим со слезами и вымолить не можем, чтобы нас оставили при наших вольностях».                Как могла сложиться такая полная трагизма ситуация? Она стала результатом полной потери независимости некогда могущественного восточноевропейского государства ─ Великого княжества Литовского (в дальнейшем ВКЛ). Посмотрим, как складывались межконфессиональные отношения православных с католиками в тот период, когда ВКЛ было самостоятельным государственным образованием и когда оно вошло в состав Речи Посполитой.

До конца ХIV в. православные в ВКЛ составляли большинство. Православие не было государственной, но господствующей религией. На территории современной Беларуси существовали Полоцкая и Туровская епархии, освещенные светом двух великих подвижников: Св. Евфросинии Полоцкой и Св. Кирилла Туровского. Строились храмы и монастыри, множились благочестивые дела веры. Нравственная жизнь народа пребывала на высоте.

Литовские князья сами принимали православие и женили своих сыновей на православных княжнах. Нельзя, однако, утверждать, что литовские князья отличались религиозностью. Вера для них была, скорее, предметом политическим. Густынская летопись повествует, что великий князь Миндовг (1195-1263) принял католичество, надеясь на помощь папы в борьбе с Тевтонским орденом, а, не получив ее, вернулся в католичество. Перед смертью, как свидетельствует та же летопись, он принял «веру христианскую от восток» со всеми боярами.

Великий князь Гедимин (1315-1341) имел семь сыновей, и все они исповедовали православную веру и были женаты на православных княжнах. Двенадцать сыновей великого князя Ольгерда (1296-1377) были православными. Сам он был женат первым браком на Марии Ярославне, княжне Витебской, а вторым браком ─ на Иулиании, княжне Тверской. Православными были все дочери Ольгерда. Его дочь София была замужем за великим князем Московским Василием Дмитриевичем [4].

Такая благоприятствующая православным ситуация существовала до заключения династической унии 1385 г., когда литовский князь Ягайло женился на польской королеве Ядвиге, объединив тем самым Корону Польскую с Великим княжеством Литовским. Кревская уния, скрепившая союз двух государств, была заключена на крайне невыгодных для ВКЛ условиях. Польская сторона придала этому союзу не только гражданский, но и религиозный смысл. С первых шагов вновь образованное государство стало проводить в отношении православных крайне враждебную политику: был введен запрет для православных занимать высокие государственные должности, запрещены  браки католиков с православными.

Ягайло в грамоте, данной Виленскому бискупу (архиепископу), обещал привести к католической церкви весь народ литовский. Литва должна была сделаться польской по жизни и вере. Было казнено два православных вельможи, отказавшихся принять католичество. Литовцев-язычников крестили целыми полками, в одном полку всем солдатам давали имя Петр, в другом – Иоанн, в третьем – Павел [1, c. 41]. Язычники, принимавшие католичество, получали подарки. Православные подарками не прельщались. «Они противопоставили ревности Ягайло несокрушимую силу православия, и понятно было, что она выдержит любые испытания» [3, c. 10]. Поэтому Ягайло вынужден был ограничиться тем, что настаивал на признании главенства Римского папы, хотя не уточнялось, в чем это подчинение должно было выражаться.

Как видим, идея унии церковной проистекает из идеи унии государственной: государство заинтересовано в том, чтобы иметь собственную, подчиненную ему религию. Например, великий литовский князь Витовт (1392-1430) отделил Западнорусскую церковь от Московской и учредил самостоятельную митрополичью кафедру. Однако после смерти назначенного им митрополита, Московская и Западнорусская церкви вновь соединились.

Дальнейшее развитие польско-литовской государственности происходит при усиливающемся ущемлении прав литовских подданных. Этот процесс завершается к 1569 г. с принятием Люблинской унии, лишившей ВКЛ государственной самостоятельности. Все эти события происходят при Ягеллонах, правивших до 1573 года. Первоначально каждый король, вступавший на престол, принимал «пакта конвента» – присягу короля по соблюдению законов, где каждый из двух народов обладал бы равными правами.

Безусловно, каждый король действовал в меру своих убеждений и личных привязанностей. Сына Ягайло, Казимира IV (1440-1492), православные называли «справедливым и добрым». Он, несмотря на постановление Городельского сейма (1413), утвердившего права и преимущества церквей только католического обряда, уравнял православных в правах с католиками. За спасение королевы Елизаветы (Элжбеты) от потопления основал несколько православных церквей в Витебске, Могилеве, Орше. Сын Казимира королевич Казимир, напротив, стал насаждать латинство и неизвестно, чем это могло закончиться, но вскоре он умер от чахотки.

Александр Казимирович Ягеллон (1494-1506) был истинным католиком, не любившим православных. Их положение не улучшилось даже после того, как он женился на дочери Иоанна III Елене. Более того, Римский папа неоднократно настойчиво требовал от Елены Иоанновны принять латинскую веру. При Александре Казимировиче была сделана попытка ввести унию. Она не увенчалась успехом, но, как следствие давления на православных, многие литовско-русские магнаты перешли под власть Московского князя. Такая политика привела к войне с Москвой. В результате поражения Польши король стал более снисходительным к некатолическим подданным.

Время правления Сигизмунда Казимировича (1506-1548) – время наибольшего спокойствия для православных. Православные и католики пользовались равными правами. При дворе была сильна русская партия во главе с князем Константином Константиновичем Острожским – сыном великого гетмана, заведовавшего военными делами Литвы. При Сигизмунде Казимировиче состоялся собор Западнорусской церкви с целью оградить духовенство от влияния мирской власти, так как князья и паны раздавали церковные должности без ведома епархиальных властей.

Сигизмунд II Август (1548-1572) не терпел насилия, оно было противно его душе. Он бы хотел ввести унию, но ненасильственным путем. Этот король отменил постановление Городельского сейма, по которому «схизматики» не могли занимать никаких высших государственных должностей. Его веротерпимость, а, возможно, и безразличие к делам веры, привела к распространению в Речи Посполитой протестантизма. К концу правления Сигизмунда II Августа только шесть из ста католических приходов были свободны от протестантов.

Несмотря на мирный нрав, этот король нанес существенный урон православию, раздавая за деньги церковные должности светским людям. Не обошлось без конфузов. Так, он отдал Владимиро-Волынскую кафедру сразу двум лицам: шляхтичу Борзобогатому-Красненскому и Холмскому епископу Феодосию Лозовскому. При нем же были призваны иезуиты («язва народная»), которые были ненавидимы всеми и которые ускорили введение церковной унии в польско-литовском государстве.

С Сигизмундом II Августом на королевском троне заканчиваются Ягеллоны, а с принятием Люблинской унии (1569) и относительная самостоятельность ВКЛ в составе Речи Посполитой. Литва была полностью поглощена Польшой, что нанесло тяжелый удар по православию. Как будто в предчувствии последующих бед в 1573 г. была принята Варшавская конфедерация – правовое основание, гарантировавшее мирное и равноправное существование религий. К сожалению, как увидим дальше, этот документ остался только на бумаге.

Польский король венгерского происхождения Стефан Баторий (1572-1586) не был католиком. Для него религия была только средством в политической борьбе. Надеясь на поддержку папы в войне с Иоанном IV, он стал покровительствовать иезуитам, например, отдал им восемь полоцких церквей и семь монастырей. В угоду иезуитам пытался ввести григорианский календарь, но встретил сильное сопротивление православных. Стойкий защитник православия князь Константин Острожский писал Константинопольскому Патриарху Иеремии, который ответил, что это нарушение правил I Вселенского собора. После того как Римский папа не оказал Баторию помощи, его ревность поубавилась. Однако иезуиты торжествовали: они врывались в православные храмы, выгоняли священников, творили другие бесчинства.

К сожалению, в этой борьбе не участвовали западнорусские православные иерархи. Этому не стоит удивляться: Стефан Баторий продолжил традиции патроната ─ раздавать церковные должности самым неподходящим кандидатам. В результате епископские должности занимали не только двоеженцы, но и троеженцы. В грамоте Киевскому митрополиту Онисифору Девочке (бывшему двоеженцем) галицко-русская православная шляхта упрекала своего первоиерарха за то, что при его попустительстве упал моральный облик высшего духовенства Киевской митрополии. Шляхтичи, негодуя по этому поводу, отмечали: «В монастырех честных вместо игуменов и братии, игумены с женами и детьми живут, и с того, что было Богу к чти и похвале подано, с того святокрадьство учинено, и себе поясы, и ложки, и сосуды злочестивы к своим похотям направуют»[3, c. 59].

Вооруженные набеги на монастыри, имения и даже целые города, совершаемые архиереями во главе военных отрядов, были обычным явлением. Кирилл Терлецкий, «змей райский» унии, а в те годы епископ Луцкий, чтобы возвратить в епархиальные владения замок Жабче, взял его штурмом и подверг разграблению, в результате чего множество людей погибло или подверглось насилию.

Как реакция на это пагубное поведение иерархов Западнорусской церкви возникли церковные братства. Первоначально они имели цеховой характер, а затем объединились на религиозных основаниях и стали группироваться вокруг церквей и монастырей. Наиболее известными были Львовское, Виленское и Богоявленское (Киевское) братства. Братства налагали на себя определенные обязательства: денежные взносы на церковные нужды, посещение церковных служб, забота о бедных, печатание богослужебных книг. Некоторые братства получили право ставропигий и зависели только от Константинопольского Патриарха. Короли считали братства представителями всего русского народа.

В этих обстоятельствах готовилось трагическое событие, которое определило бедственное положение православных более чем на 250 лет – Брестская уния (1596). Уния вводилась людьми, которые сочетали «житейские удобства с благами веры» [3, c. 20]. Инициаторами унии выступили епископ Холмский Кирилл Терлецкий и епископ Брестский Ипатий Поцей. Поцей «всех религий собой спробовал»: был православным, протестантом, снова православным, затем униатом. Из этого опыта он вынес убеждение, что строгая иерархичность, свойственная латинской церкви, более всего подходит для любого вероисповедания.

Терлецкий – иной случай. Человек безнравственный, он, решил принять унию, стараясь избежать наказания Патриархом за многочисленные нарушения на поприще церковной жизни. Эти деятели так составили условия унии:

1)​ духовенство и миряне подчиняются папе;

2)​ принимается новый (григорианский) календарь;

3)​ обряды, таинства совершаются по древнему чину;

4)​ греки и римляне веруют православно, противоречия вызваны недоразумением;

5)​  евхаристия принимается под одним или двумя видами;

6)​ король будет присутствовать на литургии, совершаемой русскими владыками;

7)​ можно совершать богослужение в костеле и наоборот.

Папе Клименту VIII этого было, конечно, недостаточно, он настоял на новых условиях, заставив подтвердить исповедание веры, близкое к католичеству. Поцей и Терлецкий это исполнили, хотя не имели на это полномочий, и облобызали папе ногу. Борьба за унию приобретает ожесточенный характер. Крайне двуликую позицию занял Киевский митрополит Михаил Рагоза (ум. 1599). Князю Острожскому он выдал епископов, «списавшихся» на унию, а Виленскому братству опровергал слухи о своей измене. Но братство имело документальные подтверждения и переслало их князю Острожскому. Тот разослал послания, где призывал твердо стоять в вере. Первыми в защиту православной церкви выступили Виленское и Львовское братства. Православные миряне дали «обет веры, совести и чести», где измена вере приравнивалась измене Родине.

Две противоборствующие стороны сошлись в Бресте, причем, вопреки церковным правилам, униаты допустили на Собор католиков. Уния была принята только униатской половиной. Нужно отметить, что собор в Бресте имел местный характер, поэтому он был не вправе решать вопрос об унии без воли Собора Восточных Патриархов. Брестский собор поставил православную церковь вне закона, а в противниках собора видели государственных преступников. Произошло смешение государственных и религиозных интересов. Началось преследование православных по универсалам (государственным документам) короля Сигизмунда III, воспитанника иезуитов.

Первой жертвой унии стал гетман Косынский. Он, узнав о Брестском соборе, сделал одно заявление королю и сейму, а другое – Брестскому собору. В первом он писал, что «перемена в вере и обычаях народных, в Бресте заводимая духовенством без согласия народного, есть преткновение весьма опасное и неудобоисполнимое, и что согласить умы человеческие и совесть каждого есть дело почти не человеческое, а Божие»[2, c.28]

В собрание Брестское гетман писал как глава народа, что «собравшееся туда Русское духовенство не имеет от чинов нации и от народа никакого полномочия на введение в их веру и обряды перемен и новостей, а без того не имеет оно власти и сими обременят народ своевольными их правилами и вымышлениями; и что сие духовенство, быв избрано в их должности от чинов и народа, <…> может всего того лишиться отъ тех же чиновъ и народа при их неудовольствии; а он, Гетман, ни за что тут не ручается, и советует собранию приостановить постановления свои до общаго размышления и суждения» [2, c.28]. 

Поляки действовали хитростью и коварством. Косынского заманили на собор в Бресте, но когда он туда прибыл, то был арестован и предан суду, который осудил его на смерть. Он был замурован в одном костеле в столп каменный и уморен голодом. Вероломно поступили и с Патриаршим экзархом Никифором: он был признан турецким шпионом и замучен в замке. Не прошло двух-трех лет со вре​мени введения унии, как летописи, отмечавшие пре​следования православных, стали заполняться разительными фактами насилия.

Тотчас же после объявления унии у Пра​вославных г. Вильны был отнят Свято-Троицкий храм, находящийся при Свято-Троицком монасты​ре, и православные построили невдалеке от него новый храм. Приближался праздник Пасхи 1598 г. В Великую Субботу под вечер, когда в церкви делались обычные приготовления к Светлому праздни​ку, в храм прибыл ксендз Гелиашевич с толпой до 50 студентов иезуитской академии. Прибывшие вторглись в алтарь, кощунственно сбросили с престола Святое Евангелие и крест, а затем, выйдя через Цар​ские врата на середину церкви, где находилась Свя​тая Плащаница, схватили ее и стали с тем же кощунственным глумлением носить ее по церкви и бросать из стороны в сторону. Церковники и церков​ные служители стали уговаривать бесчинствующих прекратить глумление над святыней и за это под​верглись гнусной брани и даже побоям.

В ночь Свет​лого Христова Воскресения студенты-иезуиты яви​лись в Духовский храм к началу службы и, окружив Плащаницу, пытались опрокинуть ее, толкали мо​лящихся, а женщин кололи шпильками и, выступив к алтарю, препятствовали причастникам подхо​дить ко Святой Чаше. Несколько раз наносили удары ка​дившему священнослужителю во время каждения им храма, а затем, заняв места при самом амвоне, не пропускали священно- и церковнослужителей для со​вокупных праздничных песнопений. Когда же уча​ствующий в пении бакалавр братской школы стал про​сить бесчинствующих хотя бы немного податься назад, избили его по лицу. Мало того, выйдя из храма и со​единившись с толпой, ожидавшей их у храма и воо​руженной ружьями, луками, топорами и камнями, начали штурмовать коллегиум братский (школу) и соседний братский дом.

Все это делалось с целью вызвать со стороны православных сопротивление в церкви и произвести там кровопро​литие, что послужило бы достаточным основанием для закрытия православной церкви. Православные понимали цель своих врагов и посему мужествен​но переносили жестокие оскорбления; они плакали от огорчения и молились, но сопротивления не оказали. Назначенный после смерти Михаила Рагозы митрополитом Ипатий Поцей и сам нападал на православные храмы с вооруженными людьми. С особой яростью он преследовал Виленское и Брестское братства. После того, как на него было совершено покушение, он перестал усердствовать в преследовании православных.

В это время выходит несколько сочинений, направленных против Брестской унии. Одно из них – «Апокрисис», полемическое произведение, написанное под псевдонимом Христофор Филарет, по заказу князя Острожского как ответ на книгу иезуита Петра Скарги «Собор Брестский». Известно также, что автор был в тесных отношениях с Виленским православным братством. Настоящей апологией православия стал «Фринос,  или плач Святой Вселенской Апостольской Восточной церкви»  иеромонаха Св. Духова монастыря Милетия Смотрицкого.

«Фринос», как пишет М.О. Коялович, был первым нападением на идейного противника, с которым не может быть никаких компромиссов. («Власть татар была более сносной».) Это произведение имело такое огромное духовное значение для православных, что его завещали класть с собою в гроб. Особой жестокостью к православным отличался униатский архиепископ Иосафат Кунцевич по прозвищу «душехват». «Топить, резать, вешать, жечь их на костре» ─ вот характер его отношения к православным.

Ответная ненависть была так сильна, что когда этот архиепископ подъезжал к Орше и Могилеву, жители наставляли на него пушки, чтобы он не смог въехать в город. Такая религиозная политика наносила ущерб государственным отношениям в Речи Посполитой. Канцлер Лев Сапега, один из «беспристрастнейших людей своего времени» [6, c.50], не отличался любовью к православным, но он видел, что уния, которую насаждал Кунцевич, вносила смуту в общество, и оттого не любил ее. «Вместо радости пресловутая ваша уния наделала нам столько хлопот, беспокойств, раздоров, что мы бы желали совсем остаться без нее», ─ писал он Кунцевичу. Но фанатизм Кунцевича не знал границ. Сапега пишет униатскому митрополиту Рутскому: «Не один я, но и другие весьма осуждают то, что кзенд владыко Полоцкий слишком жестоко начал поступать в делах веры и очень надоел и омерзел народу как в Полоцке, так и везде. Давно я предостерегал его, просил и увещевал, чтобы он так жестоко не действовал; но он, имея свои соображения, более упрямые, нежели основательные, не хотел слушать наших советов. Дай Бог, чтобы последствия его распоряжений и суровых действий не повредили Речи Посполитой. Ради Бога прошу Вашу милость, вразумите его. Держи его на вожжах» » [5, c.50].  Православные, не выдержав издевательств Кунцевича, убили его. Причем ненависть к Кунцевичу была так велика, что тело его было выловлено и предано растерзанию. Конечно, тем самым православные навлекли гнев враждебного им государства, а польская шляхта и духовенство начали почитание этого изувера.

Правление Владислава IV Ваза (1632-1648) было более благоприятным для православных. Под их давлением – они отказывались принимать участие в избрании его на трон ─ король признал, что уния была введена насильственно. Виленское братство издало «Синопсис» в защиту православной церкви, где были перечислены все ее права и привилеи. Униатский митрополит Рутский был поражен стойкостью православных. Иезуитская партия как бы того ни хотела, не могла выступить против короля. Владислав IV возвращал церкви православным, восстанавливал старые, утверждал новые братства и школы. Но король был крайне ограничен сеймом в своих действия и, уступая латинской партии, постановил, что в Минске православные не должны иметь ни одной церкви. Так благие намерения Владислава разбились о фанатизм латинско-униатского духовенства и польской шляхты.

Даже при благосклонности короля к православным, издевательства над ними дошли до того, что церкви отдавались в аренду иудеям. На жалобу казаков Владислав IV, не будучи в состоянии что-либо сделать, ответил: «У вас есть сабли, кто вам мешает постоять за себя». Но об одном поступке короля, имевшим положительные последствия для всей Западнорусской церкви, нужно сказать особо: он назначил Киевским митрополитом Петра Могилу (1633-1646), много способствовавшему на сейме признанию легального существования Православной церкви. Но поддерживаемая папой, польская шляхта лишала православных всех прав и беспощадно их уничтожала. Так был замучен Св. Афанасий Филиппович, епископ Брестский. Описывая положение православных, сложившееся в Речи Посполитой, он восклицал: «Се горше турецкого рабства!».

Польская корона усиливала давление на православных. При короле Михаиле Вишневецком (1669) «отступников» изгоняли. При Яне Собесском (1674-1696) были уничтожены права братств. К счастью политические события для части православных имели благоприятный исход: объединившись для борьбы с Турцией, Москва и Польша заключили «вечный мир», по которому Польша отказывалась от восточной части Малороссии и Киева. В других областях поляки обязались вернуть православным свободу веры и оставить за ними те епархии, которые были даны им королем Владиславом IV: Луцкую, Львовскую, Перемышльскую, Могилевскую (Мстиславскую).

Однако для другой части православных жизнь под властью Польши значительно отягчилась. Король Ян Собесский выказал особое благоволение унии, что вызвало со стороны латинско-униатского духовенства и польской шляхты самое дикое изуверство. К началу ХVIII в. вся церковная иерархия была уничтожена и в руках православных оказалась только одна Могилевская епархия.

Петр I оказал энергичную поддержку православным, вследствие чего католики все внимание переключили на униатов. Правы были те униаты, которые сказали: «Вас догрызут, за нас возьмутся». Они были сближены с католичеством посредством изменения догматов веры: исхождение Св. Духа и от сына (filioque), о чистилище, о непогрешимости папы, о Флорентийской унии.

Со второй половины ХVIII в. происходит совращение униатов в католичество, что, по сложившейся в Речи Посполитой традиции, происходит при помощи издевательств. Когда униатских священников пригласили для участия в погребальной процессии, их не поместили с католическим духовенством, а угощали на конюшне вместе с панской прислугой. Сейм 1732 г. лишил православных всех прав. Не помогла даже защита короля Августа II, сделать он ничего не мог. В этих тяжелейших для Западнорусской церкви условиях начинается деятельность митрополита Григория Конисского (1713-1795), которого Пушкин назвал «одним из самых достойнейших людей минувшего столетия». Его «История русов» легла в основу «Полтавы» и «Тараса Бульбы».

Конисский начал с образования духовенства, открыл духовную семинарию и училище. Он составил реестр, который называют «списком Конисского»: документы на землепользование, благодаря чему не один десяток церквей был спасен от шляхетских наездов. За свою ревность о благе Православной церкви Св. Григорий Конисский часто подвергался оскорблениям, а нередко и опасности лишиться жизни как от католиков, так и униатов. Так, узнав о приближении к городу Орше владыки, навстречу ему вышли доминиканские монахи со множеством шляхты и, увидев въезжающего в город владыку, стали кричать и ругаться и поносить его всякими разными словами. Когда же городские цехи вышли с хоругвями для встречи владыки, то их палками, камнями и грязью разогнали в разные стороны.

Неоднократно владыке пришлось скрываться в монастыре, который штурмовал всякий сброд, подстрекаемый миссионерами-доминиканцами. Если православный владыко подвергался таким издевательствам, то можно представить, каково приходилось панским крестьянам, за которых некому было заступиться. Шляхтич-католик без всякого повода мог искалечить и даже убить православного крестьянина. С первым разделом Польши Россия присоединила Могилевскую и Витебскую губернии и тотчас же униаты стали возвращаться в православие.

С третьим разделом Польши (1775) ВКЛ прекратило свое существование. Полное воссоединение униатов и православных произошло при митрополите Иосифе Семашко (1798-1868). На медали, отлитой в честь этого события, выгравированы слова: «Отторгнутые насилием, соединенные любовью».

Список используемой литературы

1. Бантыш-Каменский, Н.Д. Историческое известие об унии [Электронный ресурс] http: // relig-library pstu.ru >modules.php. Дата обращения: 14.02.2016 2. Конисский, Григорий. Архиепископ. История русов. [Электронный ресурс] http: // RoyalLib.com > Konisky…rusov. Дата обращения: 16.05.2016

3.Коялович, М.О. Литовская церковная уния [Электронный ресурс] http: //zapadrus.su / bible /stfbid /78-q-q. Дата обращения: 22.03.2016

4.Мартос, Афанасий. Архиепископ. Беларусь в исторической, государственной и церковной жизни. [Электронный ресурс] http: // twirpx.com>file / 59074. Дата обращения: 06.05.2016

5. Хотеев, Алексий. Протоиерей. Переписка канцлера Льва Сапеги с архиепископом Иосафатом Кунцевичем [Электронный ресурс] http: //zapadrus.su >perepiska…sapegi…khoteeva. Дата обращения: 07.04.2016

Поделиться в соц. сетях

Опубликовать в Google Buzz
Опубликовать в Google Plus
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир
Опубликовать в Одноклассники